Древний город, погребенный под землей, ждет своего звездного часа.
Жанкент. Древняя столица огузов. Давно будоражит этот древний город умы многих и многих ученых-историков. Сегодня древнее городище охотно делится своими тайнами.
В письменных источниках Средневековья Жанкент упоминается как Янгикент: «янги» – новый, «кент» – поселение. «Города огузов многочисленны, они тянутся друг за другом на север и восток. Среди них выделяется ставка огузских ханов – город Жанкент», – писал арабский географ и путешественник Аль-Идриси.
– Выбор Жанкента в качестве политического центра огузской державы был обусловлен многими обстоятельствами. Главное из них – выгодное географическое положение на стыке с крупными земледельческими оазисами Средней Азии, с Хорезмом и Маверанахром, – сказал когда-то Дмитрий Воякин, ведущий научный сотрудник Института археологии им. Маргулана. – Город лежал на важном караванном пути через кимакские степи в долины Сарысу, Кенгира, Ишима и Нуры. Через него шли торговые пути в Сыганак и на Южный Урал.
Вообще, историки могут рассказать немало интересного о роли государства огузов в политической и военной истории Евразии. Признано очевидным, что в 956 году между огузским джабгу и киевским князем Святославом был заключен военный союз, направленный против хазар.
Средневековый приаральский город Жанкент был самым крупным поселением в низовьях Сырдарьи. Оно описывалось членами Туркестанского кружка любителей археологии Василием Каллауром, Василием Смирновым. Известный русский художник Василий Верещагин в ноябре 1867 года посетил развалины и укрепления древнего Жанкента, окруженные множеством курганов. Верещагин не производил расследования. Он лишь заметил присутствие в городе жженого кирпича, множество костей людей и животных, много кувшинов из глины и лепные орнаменты из обожженной глины.
Преданье старины…
От окрестных жителей, помнящих легенды, пересказанные их прадедами, можно услышать легенду о гибели процветающего города. Вот один из ее вариантов, дошедший до наших дней. Правитель Жанкента хан Санжар женился на красавице Бекмане, дочери святого Карабуры из Хозрета (Туркестана). Однажды хан поехал на охоту, но забыл колпачок для сокола. Отправленный за ним нукер, увидев Бекману, упал без чувств, пораженный ее красотой. Задержка посыльного вызвала подозрения у ревнивого хана, который, не задумываясь, обвинил жену в измене и велел отрубить ей левую руку.
Жестокий поступок правителя отец женщины увидел во сне. Он явился к хану Санжару и заявил, что его дочь невиновна. Доказательством невиновности должно было стать возвращение отрубленной руки. И, о чудо, рука вновь приросла к телу невиновной жены правителя. Наутро перед изумленным ханом стояла Бекмана, протягивая ему обе руки. Но не смогла женщина простить неверие мужу. Она обратилась в птицу и улетела. А святой Карабура в гневе призвал в город змей, которые уничтожили хана и всех жителей Жанкента.
Опустевший город стал змеиной ордой. Все, кто пытался посетить его, исчезали бесследно. Торговые караваны с тех пор обходят стороной Жанкент, птицы не гнездятся на его стенах, животные в страхе убегают прочь. Так повествует легенда.
А вот ориенталист Петр Лерх, которого в 1867 году императорская археологическая экспедиция командировала в эти края, в своем сообщении Русскому географическому обществу писал: «Судя по развалинам, город занимал около четырех квадратных верст, в середине его была цитадель, окруженная валом и стеной. Для орошения пользовались водой Сырдарьи. Жанкент, судя по всему, не был насильственно разрушен, а был постепенно оставлен жителями и разрушился со временем от влияния атмосферы». Именно Лерх провел первые археологические раскопки в городище. Он составил план памятника, оросительных каналов, описал, как выглядят укрепления (вал, ров, стены).
Показать потомкам
Интерес, который был вызван в тогдашнем обществе к древностям Казахстана и Средней Азии, был настолько велик, что известный искусствовед того времени Владимир Стасов в рецензии на книгу Николая Симакова «Искусство Средней Азии» писал: «Отчего старому городу около Жанкента не быть нашей Помпеей». Уже тогда предпринимаются попытки оградить городище от разрушения, о чем тот же Стасов писал: «Военные люди, которым обычно нет дела до древностей, теперь интересуются развалинами, помышляют об их важности для науки, отряжают часовых, чтобы сторожить их, стараются о спасении их... от всякого вреда... Не прекрасно ли это, не приятнейшая ли это у нас новость?»
С тех лет прошло много времени, и только ближе к середине XX в., точнее в 1945 году, изучением древних огузских городов Приаралья занялся руководитель легендарной Хорезмской археолого-этнографической экспедиции Академии наук СССР Сергей Толстов. Тогда ученый утверждал, что «городища в болотистой дельте Сырдарьи, которые он назвал «болотными», существовали со времен античности, по меньшей мере, с начала нашей эры до Х–ХII столетий». Толстов пришел к выводу о том, что «болотные» города возникают в первые века нашей эры, но на формирование городской культуры оказал влияние Хорезм».
– В Х–ХII вв. эти города становятся в политическом отношении огузскими и составляют как бы оседлый и урбанизированный компонент в смешанной скотоводческо-земледельческой и рыболовческой экономике древнетюркских племен, создавших здесь своеобразную городскую культуру, – полагает академик Карл Байпаков.
– Новый этап исследования городища Жанкент датируется 2005 годом, когда объединились усилия ученых Института археологии им. Маргулана, Кызылординского госуниверситета и Института этнографии и антропологии Академии наук России, – напоминает начальник областного управления по охране памятников культуры Ергазы Алданазаров и добавляет: – Нам нужен был памятник, интересный не только узкой группе специалистов, допустим, по античности или Средневековью, а такой, чтобы стал «ключевым» для региона в плане формирования казахского этноса. Немаловажно и то, что он находится в обжитом месте – неподалеку от аула Оркендеу Казалинского района. Есть приличная дорога. Значит, есть и перспектива создания туристического маршрута.
Информационная емкость городища достаточно велика. Как говорят ученые, чуть ли не с первой лопаты порадовали их находки – монеты, предметы быта, керамика. Монеты, чеканенные в городах Золотой Орды, были найдены буквально на поверхности. В древнем городище же археологи обнаружили следы сооружений из сырцового кирпича, баню, очаги, сделанные из керамики хумы, горшки, миски, кувшины, светильники (подавляющая масса керамики грубая, неровно обожженная, некоторые предметы покрыты орнаментом). Также найдены украшения из стекла, изделия из кости. Эти находки датируются X–XI веками нашей эры.
Раскопки Жанкента выявили планировку цитадели, уличную сеть, дворцовые постройки, алтари, курильницы, датированные XI–XII веками. Обнаружен и частично раскопан мавзолей, сооруженный из обожженого кирпича. Он был богато декорирован голубыми глазурованными плитками, украшенными арабскими надписями. Датируемый ХIV веком мавзолей когда-то представлял собой незаурядное архитектурное сооружение. Интересные сведения о Янгикенте приводит Ибн Хаукаль, арабский автор Х века. В своем историко-географическом труде «Книга путей и стран» он прямо указывает, что «новое селение» являлось не только столицей, но и зимней ставкой огузского царя.
– Из письменных источников известно, что в начале XIII века город был взят монгольским отрядом, руководимым ханом Джучи. В отличие от Сыганака, Ашнаса, Барчкента, жители которых оказали монголам сопротивление и поэтому были разрушены, Янгикент был сдан без боя и избежал погромов, – считают ученые. – Но тем не менее он был перенесен на другое место – 1,5 километра к северо-западу. Сейчас большая часть послемонгольского городища занята современными застройками, поэтому определить его границы по выходам культурного слоя удается с трудом. Можно только догадываться, какие тайны и сокровища скрыты здесь под землей.
Валерия КРЮЧКОВА
