Клады смутных времен.
В двух шагах от Николаевки комиссар просвещения Дальсовнаркома С. П. Щепетнов закопал два пуда золота и десяток винтовок - с расчетом развернуть на эти деньги партизанское движение на Амуре. За прошедшие 83 года клад не нашли - попросту никто всерьез не искал! Если у Вас, читатель, имеется миноискатель, лопата и запас терпения - вперед! В партизаны!
Никуда не денешься от фактов: драгоценный металл в наибольших количествах прячется в тайные схроны, глубоко в землю именно во времена кровавых бурь - войн, революций, междуусобиц.
Мы, вообще-то, привыкли, что клады ищут в жарких странах, на затерянных островах, где люди Флинта когда-то распевали свои немудреные песенки, добывали золото честным грабежом, а идя на абордаж, не напускали тумана в виде «приватизации» или «демократизации».
Тем не менее в первой четверти ХХ века и у нас на Дальнем Востоке не всегда была тишь да гладь да божья благодать. И если брат на брата шел, то тот же брат от брата и спрятать пытался.
Не все ясно с казной армии Тряпицына. Ходили слухи, что часть золотого запаса, оказавшегося в распоряжении Колчака, тоже канула на территории ДВ. Поговаривают, что и атаман Семенов не все золото переправил в Японию...
Но судьба этаких суперкладов прояснится не скоро. А вот «захоронки», о которых рассказал нам писатель Николай Дмитриевич Наволочкин - пусть не такие масштабные по цифрам, - могут, пожалуй, всплыть еще при нашей жизни! Николай Дмитриевич нисколько не сомневается в том, что золото комиссара Щепетнова под Николаевкой до сих пор ждет терпеливого кладоискателя.
К лету восемнадцатого года Уссурийский фронт стремительно откатывался к Хабаровску, видно было, что первая советская власть на Дальнем Востоке - Дальсовнарком - доживает месяцы и дни. И Совнарком откомандировал одного из руководителей, комиссара просвещения Сергея Прокопьевича Щепетнова, в Николаевск-на-Амуре вывезти золото. Скопилось его там уже немало: и от царского казначейства что-то осталось, и новое - с нижнеамурских приисков. Всего было 22 пуда в слитках и песке. Щепетнов прибыл в Николаевск на пассажирском пароходе «Джон Коккервиль» в середине июня, там уже стояли японцы. Пока еще не властвовали, прибыли, как заявили сами, «для охраны жизни и имущественных прав подданных японского императора». Власть в городе еще считалась советской. Пожалуй, так оно и было - только считалась. Поэтому председатель городского Совета Иванов не колебался: да, золото надо вывезти в Хабаровск.
Белые офицеры - хотя и в штатском платье - ходили по городу совершенно спокойно, не тая выправки. И комиссарское сердце не стерпело этого вызова! Сцепился он с одним вольноопределяющимся по фамилии Михайлов, умудрился даже арестовать его. Знал бы, чем это кончится!
Щепетнов отбыл из Николаевска с золотом на том же пароходе, а Михайлова выпустили. Красные относились к офицерам тогда совершенно спокойно - ну работа такая у людей была, в царской армии служить!
Комиссар сдал двадцать пудов в казну Дальсовнаркома, и это золото поплыло на теплоходе вместе с первым дальневосточным правительством в Благовещенск. А сам Щепетнов с оставшимися 32 килограммами драгоценного металла и десятком винтовок отправился в родную деревню Николаевку, где учительствовал в сельской школе до своего высокого назначения.
Золото и оружие Совнарком выделил Щепетнову на точно поставленную цель: развернуть по приходу белых под Хабаровском партизанское движение! Щепетнов пробыл в Николаевке несколько часов: спрятал клад и помчался догонять отступающий Совнарком.
Отходя из Приморья, Красная армия распускала красноармейцев по домам. Так в свою деревню вернулся Дмитрий Наволочкин, служивший до этого в береговой охране под Владивостоком. Вернулся он с винтовкой, оружие не прятал, ходил с ним на уток, да и вообще, надо же было пофасонить, показать деревенским девчонкам, что не мальчишка в Николаевку возвратился, а воин! Тем более над сельсоветом еще красный флаг развевался!
Однако к зиме белые в Приамурье обосновались прочно, пришлось винтовку прятать, о красноармейском прошлом забыть. И в это время Сергей Прокопьевич Щепетнов пробирается из Благовещенска в Николаевку как раз для собирания партизанского отряда. По дороге он заболел - двустороннее воспаление легких, остановился в Новокаменке, послал мальчишку в Николаевку к своей жене, чтобы пришла повидаться. Но - выследили посыльного, вызвонили из Хабаровска офицерский конвой. Взяли сперва Щепетнова в Новокаменке, за ним и красноармейца Дмитрия Наволочкина.
День арестованные просидели в избе николаевского лоцмана (в ней сейчас живет брат Н. Д. Наволочкина). Тогда-то Щепетнов и поделился с товарищем по несчастью своими планами насчет закопанного золота и винтовок. Ночью Дмитрий попросился у часового в туалет, и тот, чтобы далеко не водить, отправил его в стойло для коров. Дмитрий только зашел - сразу и вспомнил, что здесь обязательно должно быть окошко для удаления навоза. И - дал бог ноги!
А с комиссаром судьба обошлась много круче. В числе конвоиров, прибывших из Хабаровска, был тот самый Михайлов, с которым повздорили еще в Николаевске-на-Амуре. Ссора продолжилась и теперь - по дороге в Хабаровск. Только на этот раз власть и сила была у Михайлова. А Щепетнов нашел последний приют под амурским льдом.
Сам Дмитрий Наволочкин поисками золота не занимался: в деревенской жизни двадцатого века не так много было досуга, да и ни к чему в общем золото было при Советской власти - награду дадут или нет, еще бабка надвое сказала, а уж нервы потреплют, это точно!
Николай Дмитриевич Наволочкин, его сын, в кладоискатели не собирается, улыбается, но в существовании клада уверен на все сто и полагает, что с учетом очень краткого пребывания комиссара в деревне есть всего два подходящих места для схрона. Одно - на другом берегу Тунгуски напротив Николаевки, другое тоже рядом - на берегу Самояновой протоки.
Так что если у вас есть запас времени и терпения, какой-никакой миноискатель и лопата - в добрый час!
Первое краевое.Новости недели.Искатели кладов
